Разумное животное: что дельфины знают о нас?

Знакомьтесь:

Александр Тимощук — руководитель Алматинского отдела дельфинотерапии

Мария Дзюбенко — старший тренер

Они играют… зубками

Думаю, для начала надо развенчать или подтвердить миф о замученных животных.

Саша: Мифы развенчать очень легко — надо с дельфинами просто пообщаться, поработать с ними, понаблюдать, как они себя ведут. Тогда будет очевидно, что они бодрые, энергичные, с глазами, полными живого интереса к происходящему. В них нет безысходности животных из зоопарка. Возможно, это благодаря особенностям психики дельфинов.

У дельфинов игровая деятельность — в отличие от людей — сохраняется на протяжении всей жизни.

В природе им это помогает выживать, искать новые стратегии поведения, а в условиях неволи это дает возможность адаптироваться, избежав сильного стресса.

Сколько времени уходит на подготовку дельфинов?

Саша: От полугода до года. Сейчас, когда отлов дельфинов фактически запрещен, все дельфины, которые есть в дельфинариях, либо старожилы, либо рожденные в неволе. Для последних альтернатив нет. Мне всегда хочется спросить сокрушающихся по этому поводу: а какие варианты — отпустить на волю? Так они там умрут. Вот эти три питомца, что у нас, в природе обречены. Они научились есть неживую рыбу, у них нарушены семейные связи, охотится они не смогут (дельфины промышляют группой, стаей), в одиночестве они не живут. Альтернативы нет! В дельфинарии они живут намного дольше: на воле — 30 лет, у нас — 40, а то и 50 лет. Я лично видел крупного самца, которому за тридцать, он отлично работал и был в своей группе главным. Иерархия для дельфинов очень важна.

Дельфины создают семьи?

Саша: Он обитают группами: девочки, мальчики — отдельно. В каждой группе есть «альфа». И вообще в принципе роли строго распределены, хотя идет постоянная борьба, причем агрессивная.

Ореол милашек (в фильмах про дельфинов практически ничего другого не показывают) скрывает правду: в природе это дикие существа, плотоядные охотники, агрессоры. Другое дело, что они интеллектуальные и игривые, расположенные к людям (относятся к ним как к равным).

Мне кажется, они до нас снисходят...

Посмотрите: у дельфинов такие черные полосочки, это из-за игр. У них нет ручек и ножек, они играют зубками… Но благодаря тому, что регенерация кожи у них лучше (всё зарастает в 8 раз быстрее плюс толстая подкожная жировая прослойка), чем у нас, то для дельфинов это незначительно и нечувствительно (у них низкий болевой порог). Кто с ними плавал, тот чувствует энергию (слышится мощный всплеск воды).

 А как наши дельфины к нам попали?

Саша: С Николь я работал еще три года назад, наша любимая девочка, она рождена в Одессе. А вот историю остальных двух девочек — Кати и Юми — рассказать не смогу, она неизвестна. Им по 9 лет, а Николь 5.

Не хотят и не прыгают

Беседа продожилось после шоу.

Виртуозная работа! Хочу про дельфинов порасспрашивать. Я была на представлении в Турции — ни в какое сравнение! Ни дельфины, ни тренеры. Просто восторг! Как и где вы этому научились?

Маша: Возможно, дело в подходе, в изначальных целях и задачах. Я не оцениваю это как работу, для меня это образ жизни.

Это любовь…

Маша: Да… На самом деле, дельфины ничего нового не делают по сравнению с тем, что они делают в природе. За исключением того, что они с человеком выполняют трюки, потому что мячи в океане не встречаются. Просто всё их природное умение грамотно объединено с взаимодействием с человеком.

А как вы учитесь с ними взаимодействовать?

Маша: Сейчас расскажу секрет, который вроде и не секрет, но… Во-первых, нужно глубокое взаимопонимание, любовь нужна, уважение, когда приходишь к ним. Без этого ничего не получится. Установишь контакт на ментальном уровне, тогда что-то, возможно, начнёт получаться.

На примитивном уровне — свистки, жесты и подкрепление. А если более глубоко, чтобы на выходе это выглядело как единое целое — человек и дельфин — без тех факторов, о которых я сказала вначале, — никуда.

Как ты к этому пришла?

Маша: Зависит от того, как ты относишься ко всему в этом мире. Что для тебя есть любовь, дружба, уважение и так далее. У кого-то это кристаллизуется в процессе, у кого-то это уже с самого начала, а кто-то к этому так и не придёт. Тут возможны варианты…

Какое событие «запустило» тот механизм, благодаря которому ты здесь?

Маша: Друзья позвали посмотреть. Посмотрела — и осталась. Уже 8 лет. Люблю я животных, очень люблю… Хотя получилось всё спонтанно и случайно. И сразу понравилось, сразу засосало. Всё!

Что нового открыли за это время для себя?

Маша: Я открыла то, что дельфины умнее людей. Это выражается во всём, а понимаешь это тогда, когда начинаешь с ними общаться. Во-первых, они очень тонко чувствуют твоё состояние — психологическое, эмоциональное, всё что угодно. С каким настроением ты придёшь к ним, то ты на выходе и получишь. Всё просто. К ним лучше не приходить с каким-то негативом и агрессией. Лучше тогда вообще не идти. Бывает, что дельфины чувствуют людей (наших клиентов), с которыми взаимодействуют. С кем-то они хотят рядом находиться, а с кем-то — нет. Люди ведут себя абсолютно одинаково, но при этом их энергетика «считывается». Бывает, хочешь что-то сделать, какой-то элемент или в воде что-то лежит, ты думаешь, что, вот, мол, здорово было бы достать…

Я считаю, они равные нам по интеллекту или выше. Хотя для многих это — рыба почему-то. «Рыбе пора в воду, а то она задохнётся, давайте быстрее фотографироваться.»

Во время шоу была какая-то заминка с прыжками… То есть никакого насилия — если не хотят прыгать, то не прыгают?

Маша: У дрессировщиков в цирке, у кинологов присутствует метод кнута и пряника, у нас же если дельфин не хочет — значит, нет. Они и между представлениями резвятся и делают почти то же самое, просто так, потому что им это нравится.

Какое-то профессиональное «выгорание» наступает? Как с ним справляетесь?

Маша: Этот вопрос — к терапевтам… У каждого из нас разные источники подпитки духовной энергии, но вообще, если честно, бывает такое, что всё без настроения, а приходишь к дельфинам — всё, настроение есть.

У меня головная боль прошла во время представления…

Маша: Ну вот…

Глядя на то, что вы творили в воде, мне показалось, что у вас какая-то уникальная физическая подготовка. Когда вы там на одной ноге балансировали, у меня сердце замерло… Всё красиво, пластично, насколько это сложно?

Маша: Саша у нас акробат, потому что в воде мы у них дома, в их стихии. Помимо физических навыков нужно обладать вниманием и реакцией. Это животные и помимо их воли возможны какие-то моменты, поэтому нужно хорошо уметь плавать, нырять, задерживать дыхание. Это как единое целое с дельфинами. Мы очень похожи. Но люди — это люди, а животные — они безобидные, искренние.

 Жаль, что к вам только с детьми ходят. Для взрослых это такая разморозка чувств, какой в обычной жизни в принципе не бывает.

Маша: А это и по шоу видно, когда родители с открытыми ртами сидят.

 К вам бы с офисов людей приводить… А вы сами на эту работу откуда пришли?

Маша: Я пришла из финансовой сферы. Если и наступило эмоциональное выгорание, то там. Из плюсов: могу очень быстро посчитать, сколько съел дельфин за один день. В уме. Вплоть до миллиграмма. Не жалею и не вспоминаю, разве что если там кому-то помощь нужна, то могу помочь.

Маша: Тут всем еще учиться и учиться. Каждое представление — новое, дельфины предлагают что-то своё.

 А как вы, простите, квалификацию повышаете?

Маша: У нас в Одессе есть центр обучения. Мы здесь в командировке. Я в Алматы год. Город красивый, природа потрясающая. С помоста, где я стою, видны горы. Есть открытые дельфинарии, там вечером лежишь на воде и видишь звёзды и луну. Лежишь и думаешь: «Господи, я наверное самый счастливый человек…»

Что в вас как в личности изменилось после общения с дельфинами?

Маша: Понимаешь, насколько не идеален и несовершенен человек. Начинаешь иначе  смотреть на человеческие отношения. Становишься чувствительнее, появляется чутьё. В силу специфики нашей работы учишься понимать с первого взгляда, искренен человек или нет. Потом я не могу пройти мимо бездомного кота… Много моментов, так сразу и не скажешь. Терпение вырабатывается, формируется характер (с хлипким делать тут нечего).

Любимчики есть?

Маша: Конечно, есть. Любимчики — это все на самом деле, потому что у каждого дельфина свой характер, хотя некоторые люди удивляются, мол, как вы их, таких одинаковых, различаете. Николь, девочка, у нас в бассейне самая маленькая, но главная. Если кто-то из девочек сомневается, что она главная, то ей ничего не стоит прекратить представление, чтобы пойти и объяснить. Бывает и такое… У нас есть еще две девочки, крупные, одна постарше, другая чуть младше. Она работают в паре, а Николь одна. Юми несмотря на размеры замечательно прыгает, а Катя очень старательная и неизменно обижается, если что-то не так. К каждому дельфину свой подход, иначе начнётся в бассейне чехарда.

Дельфинотерапевт — мужская профессия

Теперь, когда знакомство состоялось, плавно переходим к следующему вопросу: с какими проблемами дельфинотерапия работает?

Саша: Дельфинотерапия в принципе работает со всеми проблемами, но больше всего она показана при поведенческих нарушениях, вплоть до самых тяжелых случаев с детьми, у которых нету зрительного контакта, концентрация внимания на низком уровне. Результаты очень заметные, серьезные. Бывают и другие проблемы — энурез, бывали слепые дети, с нарушениями слуха, ДЦП, аутизм, с задержкой речевого развития.

 Кто ты по профессии, почему здесь?

Саша: У меня среднее специальное медицинское, и высшее психологическое образование. До этого я работал в Киевской клинике доктора Бубновского. Более важным является психологическое образование. Знание возрастных особенностей ребенка, принципы обучения и формирования навыков, то, как все это работает в анималотерапии важнее знания медицинского диагноза. Если ребенок рассредоточен, не реагирует на обращённую речь, не отличает фигуру от фона, то надо знать с чего начать и понимать, как с этим работать. Скажем, переходим от крупной моторики к мелкой, чтобы оценить, на каком этапе находится ребенок и оптимально выстроить с ним занятие, выбрать форму его взаимодействия с дельфином. Есть вербальное общение или ребенок не разговаривает, сохранен интеллект или все гораздо серьезнее.

Надо помнить, что это физическая работа. У нас чаще работают терапевты-мальчики, девочек надолго не хватает: бассейн глубокий, а дети попадаются крупные, с ДЦП, бывает, нередко обращаются и взрослые. Температура воды колеблется, за 15 минут ребенок замерзнуть при +22 не успевает, а вот терапевту сложнее…

 Приводят ребенка с определенным диагнозом и что происходит дальше?

Саша: На сайте есть анкета, ее заполняют, плюс привозят выписку из истории болезни от врача, смотрим, общаемся, родители заполняют опросник со списком возможностей и особенностей ребенка, основное конечно же, общение. Первое занятие диагностическое, знакомимся с ребенком, понимаем родительские ожидания и степень их реалистичности. Когда мы понимаем, с каким запросом пришли родители, чего хотели бы и что мы можем получить на практике, совместно выстраиваем дальнейшую стратегию проведения занятий. Например, если ребенок боится воды, то на первом занятии надо решить, пойдет ли он в воду или нет.

Всё ближе, ближе и ближе

А как происходит контакт ребенка с дельфином? Как страх снимается, доверие появляется?

Саша: По-разному. Если ребенок сохранен, то между ним и дельфином очень просто формируется игровая деятельность. Если ребенок более сложный, то больше упор на тактильные ощущения, сначала терапевт устанавливает контакт с ребенком на фоне дельфина, который постепенно все ближе, ближе…

Насколько предсказуемы дельфины?

Саша: Насколько бы они не были предсказуемы, ребенок не остается в бассейне один. Вот на купании, которое проводится после каждого шоу, когда ребенку жилет надели и он с дельфинчиком поплыл — это нормально.

У дельфинов есть свои предпочтения?

Саша: Мы не знаем, как это происходит и почему, но дельфины действительно избирательны в своих контактах. К одному ребенку подплывают сами, а от другого уходят, плавать с ним не хотят, игнорируют.

 Возвращаясь к вопросу о безопасности. Что может пойти не так?

Саша: Пойти не так может многое. Дельфины довольно предсказуемы, они работают как на шоу, знают свои элементы. Могут, конечно, поначалу вызвать у ребенка страх резким движением или резким криком. С терапией — да. У каждого терапевта с конкретным ребенком есть определенная стратегия поведения. Например, ребенок кричит, падает на пол. Терапевт объясняет: смотрите, это не страх, это обычный истерический приступ, давайте с этим работать. Работает. А потом дома родители ведут себя с ребенком как обычно… И получается, что ребенок с занятия уходит на новом уровне, а после выходных возвращается таким же, каким был, потому что в магазинчике заплакал, а бабушка ему за это «сникерс» купила.

Исследования говорит о том, что такое «случайное» подкрепление очень сильно закрепляет поведенческий стереотип. И если «то давать, то не давать» — будет подкреплять еще сильнее.

Какие-то перемены в семье происходят, когда ребенок регулярно ходит на дельфинотерапию?

Саша: Одна из особенностей нашей терапии, по моему мнению, в том, что мы не только с ребенком работаем, а с его близким окружением, объясняем, подсказываем. При ДЦП, когда родители уже не видят какой-то перспективы, мы даем за короткий срок подвижку — ребенок сам за дельфинчиком поплыл, голову держит — мы родителям показываем, что если заниматься регулярно, то можно добиться результата, руки опускать ни в коем случае нельзя. Или другой пример. При аутизме, когда говорят, что ребенок не обучаем, не слушается, проходит занятия четыре (иногда восемь, но это все равно происходит)… И вот он пришел, тапочки сам в уголок положил, шапочку надел, в воду спустился и пошел плавать. Это прогресс!

Если ему проще плакать, чем попросить, он будет плакать. Если он поймет, что плакать в воде вообще смысла нет — дельфин на это никак не реагирует да и дельфинотерапевт тоже, а вот если сказать «Помоги мне." или дать руку, то это работает, ребенок перестраивается, находя простой путь. Он и дома ведет себя так, как ему комфортно, поэтому мы говорим родителям: всё зависит от вас! Ребенок живет в семье, основные стратегии поведения формируются дома.

Хочется же прийти и вручить чадо специалисту: воспитайте моего ребенка!

Саша: Кто-то приходит и с такой установкой: вы сделайте! Но это не только здесь, я работал в реабилитации — там точно такая же картина. У ребенка сколиоз, заниматься времени нет, но мы вам привели, так что вы исправьте, при этом ребенок может быть совершенно в этом не заинтересован.

Комфортный стресс

А если говорить о здоровых детях, то насколько им показана дельфинотерапия?

Саша: Настолько, насколько ценно общение с высокоинтеллектуальными существами и расширение кругозора.

После того, как он справился в одной ситуации, вероятность того, что также будет и в другой — намного выше. А у проблемных детей, как правило, жизненное пространство маленькое, круг общения тоже, новые эмоции они испытывают редко. Страх же посещает их часто, он становится первой универсальной реакцией на всё незнакомое. Парадоксально: но чем больше мы создаем стрессовых ситуаций с позитивным выходом из них, тем лучше для ребенка. Задача терапевта — дозировать стресс, исключив риск того, что с избыточно сильным стрессом ребенок не справится и произойдет откат.

Зона ближайшего развития правит миром.

 С каким взрослыми работаете?

Саша: Буквально на днях был показательный случай. Взрослые пришли всей семьей — мама, папа, бабушка, дети. Родители работают в плотном городском графике, посетовали на эмоциональное выгорание, поплавали, понравилось. Очень подружились с нашими девчонками (дельфинчиками) В итоге такой отзыв написали! Просто до слез… Люди очень разные, особенно взрослые. Со взрослыми сложнее, они почему-то думают, что дельфин им что-то должен. Нельзя заставить человека радоваться, если ребенка можно еще вытянуть на позитивном подкреплении. То взрослого мы не можем каждый раз, когда он дельфина видит, платить или кормить (смеется). Все сложнее.

За счет чего происходит исцеление — помимо игривости и ультразвука, о котором столько говорят?

Саша: Некорректно говорить об исцелении. Мы занимаемся даже не лечением, а реабилитацией. Для улучшения состояния важны два основных компонента. Во-первых, многое зависит от психолога, от того, насколько он грамотно выстроит взаимоотношения ребенка с дельфином. Во-вторых, тот самый ультразвук, когда сам дельфин выступает в роли врача. Доказано, что дельфины могут различать детей по диагнозам, по возрасту (исследователи записали ультразвук и классифицировали его по частоте). Считается, что дельфин может сознательно стимулировать те или иные области головного мозга. Был интересный случай. При эпилепсии и онкологии в принципе детей не берут на дельфинотерапию, потому что стимуляция, в этих случаях противопоказана. В рамках сотрудничества с реабилитационным детским центром под наблюдением лечащего врача, у нас прошла курс реабилитации, девочка (ей 21 год) с эпилепсией, частота приступов существенно снизилась, ни одного случая за курс! Это прекрасный показатель! И повод для дальнейшего более подробного изучения данного вопроса.

У тебя такая база накоплена, не хочешь заняться наукой?

Саша: Скорее нет. Очень сложно провести научно обоснованное исследование, столько факторов, которые надо измерить и учесть что даже не ясно с чего начать. Может, позже…

Расскажи о самом ярком своем впечатлении…

Саша: Самые яркие изменения, впечатлившие меня, — у меня на втором году работы был очень сложный мальчик, с которым за 10 занятий не было существенного прогресса, даже не возникло зрительного контакта, он не стоял, не ходил, он проплакал все десять занятий, глядя вдаль. Спустя месяц папа нам написал, что они сделали энцефалограмму, специалисты подтвердили, что результаты улучшились, а через год он попал ко мне (в другом дельфинарии), я его узнал: он зашел в кабинет с папой за руку! Поздоровался со всеми, он ходит, смотрит, есть речь… Первый раз привезли «куклу," а через год пришел ребенок. Если бы папа не написал письмо, то я бы, возможно не связал бы так эти две встречи, но мне хочется верить что совпадений не бывает…

Беседовала Юлия Дьякова

Doctor.kz